A SAKKPARTI A PJATIGORSZKIJ-LISTÁN

Magyarországon nem nagyon vették észre, Oroszországban viszont felkerült a „Pjatigorszkij-listára". Az orosz filozófusról Alekszandr Pjatigorszkijról elnevezett díjra az előző három év könyveit jelölik. 31 könyv van a listán, köztük két magyar regény, Krasznahorkai László  sok nyelvre lefordított és sok díjat elnyert Sátántangója és az én Sakkpartim. Mindkettőt Vjacseszlav Szereda fordította oroszra. A teljes lista – és a 31 könyv részletes bemutatása - ide kattintva olvasható el. A két magyar könyv elemzését - Kiss Ilona és Olga Szerebrvanya írását ide is másolom.

Перевод книги Иштвана Ороса «Шахматы на острове» Вячеслав Середа - М: Три квадрата, 2018 Книга Иштвана Ороса «Шахматы на острове» на первый взгляд имеет весьма простой сюжет. Это попытка реконструкции легендарной шахматной партии между Лениным и Богдановым, проходившей 10 апреля 1908 года на острове Капри, на терассе виллы М. Горького, в присутствии гостей-наблюдателей. В перерывах между ходами фигур, автор-рассказчик («то в роли порывистого новеллиста,то в качестве книжного червя, роющегося в источниках»), приостанавливает время, как бы на часах шахматной партии, и собирает-разбирает, пересказывает огромное количество историй, сплетен, легенд и выдомок о двух главных игроках и окружающих лицах, которые так уверенно в себе намерены «направлять ход истории». Автор-рассказчик намерен тоже «направлять ход истории» в своей полуфиктивной наррации, только в обратном порядке. Его интересует не то, что ВИДНО на фото- и текстовых документах, а то, что явно отсутствует. Для этого он прибегает к своему излюбленному приёму: к анаморфозе и другим визуальным приёмам создания иллюзии, разработанные в ходе истории искусств. Иштван Орос знаком с ними не понаслышке: он же знаменитый венгерский художник-график, дизайнер плакатов и книг, театральный художник, и не в последнюю очередь, автор множеств объектов-анаморфоз. Занялся художественной литературой только в возрасте 55 лет, «Шахматы на острове» – уже его 9-я книга. Точнее, книга-объект, «книга-анаморфоза». Текст в этом «неопределённого жанра» произведении преврашается в разного вида образы, а картины распадают в текстообразные фигуры. «Разворот», как наименшая визуальная единица книги, скомпонован из текстообразных фигур и словесных «рисунков» (фотоснимки, карты, иллюстрации в сочетании с надписями, постраничные сноски с цветными дополнениями и т.д.). Хронология не соблюдается в восстановлении биографий игроков и событийного ряда вокруг них (наррация сама заканчивается в момент смерти Богданова), а определяется скорее визуальными поворотами. В этом постоянном движении во времени, беспрерывно меняющем пространстве и превращениях туда-обратно между текстами и образами, читатель-зритель сам должен найти подходящую для себя точку зрения, чтобы разглядеть хоть какую-то цельную картину. В картину (или в текст, превращённый в визуальный объект) то и дело вклинивается некий воображаемый предмет, создав иллюзию, что с его помощью увидим что-то определённое. На самом деле это лишь нечто желаемое, и оно никак не поддаётся вербальному выражению. Наслаждаемся множеством сочных и страшных деталей (как в вольшебном зеркальном лабиринте) – в той иллюзии, что подходим ближе к сути «истории». И только под конец начинаем подозревать, что мы находимся под эффектом т.н. «значимого отсутствия». Из предложенной «визуальной наррации» отсутствует тот структурный центр, по отношению к которому мы могли бы осознать ЗАданный нам образный текст именно как «историю». Мы сами должны найти свои собственные критерии, свои точки зрения для ориентации. Между прочим, сам автор-рассказчик разделяет эту же участь: у него нет больше шансов увидеть цельность, чем у «наблюдателей». В этом и есть «философическое» этого произведения. В том, что в книге НЕТ никакой готовой философии для осмысления истории, задано только визуально-словесное пространство для рефлексии. Читатель / зритель сам должен найти здесь свою подходящую позицию, чтобы череда странных образов сложились из этой точки зрения в цельный хода истории, хотя бы цельное прочтение истории. – Книга-анаморфоза Иштвана Ороса в великолепном переводе Вячеслава Середы поэтому достойна внимания также и членов жюри Премии Пятигорского.

Номинатор: Илона Киш, литературовед-русист, переводчик русской философской мысли и художественной литературы
 

Перевод книги Ласло Краснахоркаи «Сатанинское танго» Вячеслав Середа - М: Corpus, 2017Романы Ласло Краснахоркаи – драмы философских идей и учений, по-разному преломляющихся в сознании героев – необычайны еще и своим словесным устройством. Чаще всего их описывают посредством тектонических метафор: «глыбой» называет «Меланхолию сопротивления» Джейкоб Силверман в «Нью-Йорк таймс»; с медленно разливающимся потоком лавы сравнивает «Сатанинское танго» его переводчик на английский Джордж Сиртеш. Это ощущение расползающейся мыслительной лавы создается почти бесконечными предложениями, которыми пользуется Краснахоркаи. Начинаться они могут с какой угодно мелочи, но – посредством бесчисленных уточнений, разъяснений, дополнений, перечисления сторонних следствий и сопутствующих обстоятельств – они неизменно разрастаются так, что начинают совпадать по объему с миром в целом, в той его полноте, какую только способно ухватить наше (конечное) сознание. Чтобы хорошо перевести эту прозу, требуется исключительное мастерство – недаром романы Краснахоркаи очень поздно стали переводить даже на английский, а каждый работавший с ними переводчик получал соответствующую премию в своей стране. Однако отдельная задача – перевести эту прозу так, чтобы в ней читалась вся история европейской философской традиции последних двух столетий, причем не просто читалась, а оживала за счет особого мрачного юмора, генерируемого именно устройством фразы. То, что Вячеслав Середа с этой задачей справился блестяще, да еще и в условиях русской литературной традиции, довольно подозрительно (если не сказать враждебно) относящейся к «рассуждениям» – сложным, абстрактным, парадоксальным, порой тавтологичным, – его огромный вклад именно в русскую философскую культуру. Благодаря этим переводам философская мысль осваивает пространства (в данном случае литературное), в которых ее до сих пор редко встретишь. Это, несомненно, заслуживает именно философской премии.

Номинатор: Ольга Серебряная, эссеист, переводчик